Отправлено: 06.11.07 02:18. Заголовок: Интро

---

В эту неспокойную ночь кварталы Нижнего города оглашал то истошный девичий вопль, то злобный низкий рык боли и агонии, словно дикий зверь, вырвавшийся из клетки, вновь попался в лапы дрессировщика, и тот теперь с остервенением хлестал его кнутом по спине; обыватели, давно привыкшие к такого рода событиям, наглухо закрывали на ночь все ставни - окна и двери - чтобы ночная тварь не просочилась в узкую щель под окном и не набила себе брюхо, унося в свою вонючий склеп ещё одну драгоценную жизнь.
Однако эта ночь была особенной. Несмотря на полную луну, навевающую страх на людей, предпочитающих не высовываться из тёплых домов в эту пору, из окон и дверей то там то тут торчали любопытные физиономии, и фигуры в ночных платьях, перебегая по улице, суетились в слабом свете фонарей, предвкушая что-то необычное.
- Везут! – раздался внезапный вопль где-то в переулке, и тут же новость понеслась по всей улице, передаваясь из уст в уста.
- Девку везут! – подхватывали другие, и новая волна возбуждения раскатывалась в ночи, заставляя зевак всё больше высовываться из окон, чтобы посмотреть на ночное представление.
- А за что её? – спрашивали одни.
- А пёс её знает, - мямлили другие.
- Правнучка-то, правнучка пятого градоначальника! – шептали третьи.
Толпа галдела до тех пор, пока в дальнем конце улицы не показался слабый свет приближающихся огней, сопровождаемый мерным перестуком копыт, и женским плачем, заклинающем всадников остановиться. Всё на секунду замолкло, но через мгновение ропот возобновился, заполняя всю улицу. Судя по всему, всадники были неумолимы: когда в слабой ночной дымке стали появляться первые, едва заметные силуэты процессии, направляющейся на главную площадь, ажиотаж в толпе стал разрастаться, и вскоре вспыхнул, грозя взорваться, словно набитая доверху бочка с порохом.
Туман рассеялся, и в нём завиднелось то, чего так предвкушали зеваки: четверо бравых воинов с великолепнейшей выправкой и в сияющих доспехах, восседая на гнедых мускулистых жеребцах, гордо плыли через толпу, выбивая из мостовой пыль, и жестами указывали простолюдинам, чтобы те расступились. К сёдлам их цепями были привязаны прочные, натянутые подобно струнам лиры менестреля верёвки, удерживающие «исчадие ада» от того, чтобы зверь не вырвался и не натворил дел.
А позади, рвя на себе волосы и заклиная карателей остановиться, плелись постаревшие и иссохшие от горя родители.
И когда всадники, наконец, замедлили ход, ожидая, пока зрители расступятся, сухенькая старушка, которая до сих пор шла за ними, выбежала вперёд, буквально падая на колени перед рыцарем, едущем впереди.
- Прошу вас, я прошу… - рыдала седая женщина, цепляясь узловатыми пальцами в седло и заглядывая полными мольбы глазами в глаза инквизитора, - пощадите моё дитя. Она ничего такого не сделала… моё невинное дитя… ничего!.. прошу! Прошу! Заклинаю… - повторяла она, обхватывая руками ноги рыцаря Ордена, и съезжала вниз, волоча ноги по земле.
- Тпрррру! – в конце концов, закричал мужчина в доспехе, и процессия на какое-то время остановилась.
- Неумная, - заорал он, с отвращением глядя пустыми глазами на старуху, и тупым концом алебарды отпихнул её прочь, - твоя дочь согрешила с вампиром!
Короткий вздох толпы на мгновение прервал его речь, и только когда вновь воцарилась полная тишина, он продолжил:
- Эта гниль поселилась внутри неё, угрожая всем нам неминуемой смертью!
Но, не слушая гневных речей мужчины, старуха продолжала обильно поливать горячими слезами блестящий сапог Сарафанца, и вешалась на него, будто желая лишить воина обуви.
- Нет, умоляю… пощадите…
- Посмотри на шею своей драгоценной дочери, женщина! Посмотри, и что ты там увидишь – след от пасти ночной нечисти, заполоняющей Носгот! Уйди с дороги, пока цела, старая дура!
И рыцарь Ордена пришпорил коня, чтобы тот возобновил ход, натягивая ослабшую верёвку, в которую были вшиты осколки стали, и передавливая окровавленные руки несчастной девушки, так и не успевшей познать сладость жизни бессмертного.
- Заклинаю! – внезапно страшным голосом закричала женщина, бросаясь на коня, и тот стал на дыбы, пугаясь вопля отчаяния.
- Да ты ведьма! – взвизжал всадник и, грубо оттолкнув от себя женщину, схватился за вожжи.
Лихо прижав уши, жеребец заржал, и в следующую секунду его копыта оказались на груди сухенькой женщины, теперь без при знаков жизни лежащей на земле.
В толпе снова раздались прерывистые вздохи и всхлипы, и возмущённый ропот мгновенно пронёсся среди людей, впрочем, тут же утихая.
- Ничего странного, - нахмурился Сарафанец и, сплюнув, нагнулся, чтобы натянуть сапог, - все видели – животное всегда чует, где поселился дьявол. Старая карга укрывала эту тушу, кишащую паразитами, десять дней! Целых десять дней!
Он нахмурился, выравниваясь в седле, и властно оглядел толпу. Любили ли Орден или ненавидели – ему было всё равно. Главное – их боялись.
- Дорогу! - произнёс едущий рядом сиплым голосом, но достаточно громко для того, чтобы люди, обступившие всадников, разошлись.
Девушку повели дальше, и та, обессиленная и белая, как смерть, с невероятным усилием переставляя ноги, поплелась следом. В глазах её зияла чёрная бездна, и на бесцветных губах застыла неподвижная ледяная улыбка, когда она, переступая тело матери, заглянула в её расширившиеся зрачки. Она не могла заплакать – ведь она была вампиром.
Но внезапно будто чёрный коршун налетел на толпу; свет факелов померк. В безветренной ночи зашевелился воздух, и леденящий холод стал заполнять улицу, заставляя людей в страхе жаться друг к другу.
- Ты не запугаешь нас своими выходками, - заговорил один из Сарафанцев, с ненавистью глядя в рыжую макушку жертвы.
Однако его слова затерялись в порыве ветра, когда где-то вдалеке раздался новый истошный вопль умирающего в страшных муках.
- Эээ, люди так не кричат, - закачал головой старик, стоявший одним из первых и державший в руке факел, - вы как знаете, а я пойду домой. Все по домам! – вскричал он, - Мы видели достаточно убийц. Эти ничем не лучше.
И, сплюнув под ноги лошади, он развернулся к Сарафанцам спиной, прокладывая путь через толпу.
- Старый засранец, - засмеялся рыцарь, идущий первым, и повернулся к своим собратьям, - пусть уходят. Везём девку на главную площадь.
- И что дальше? – поинтересовался осипший.
- У нас четыре лошади, - пожал плечами первый, - что-нибудь придумаем. А после вернёмся к патрулированию улиц. Нужно проверить, что там произошло.
И, натянув вожжи, четыре смельчака, ведущие на казнь беззащитную девушку, продолжили свой путь.

---